Если человек живет по-христиански всерьез, глубоко, то один из самых характерных признаков этой жизни ― его постоянный труд над собой, обусловленный стремлением измениться, исправиться. Это непрекращающаяся борьба с тем, что мешает нам быть с Богом ― с нашими страстями, греховными навыками, худыми привычками, которые кажутся нам порой нашей второй натурой, однако на самом деле ― лишь болезненные «наросты» на нашей душе, ее «искривления», мешающие нам не только быть собой в полном смысле этого слова, но даже и узнать себя как следует.

Борьба, о которой речь, может быть более или менее успешной, может приносить зримые, ощутимые плоды и, напротив, представляться весьма скромной по своим результатам, смиряя тем самым нас и заставляя о себе помышлять крайне невысоко. Но! Она должна быть, и именно непримиримой. Как только происходит «примирение с собой в наличном состоянии», христианская жизнь как таковая заканчивается, от нее остается лишь внешность, форма, место веры заступает «идеология». Эта болезнь может носить временный характер, может овладеть человеком надолго, а может стать хронической и восприниматься при этом уже как своеобразная норма.

И тогда, конечно, очень трудно исповедоваться раз за разом со слезами, с сердечным сокрушением, с болью в душе, исповедь становится формальной ― такой же, как и жизнь. И молитва становится формальной. И участие в богослужении. И духовное чтение… И если удается от формальности уйти, воспрять, то лишь по действию призывающей человека к изменению Божественной благодати.

Игумен Нектарий (Морозов)