Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: «позаботься о нем; и если издержишь более (этих двух монет), я, когда возвращусь, отдам тебе» (Лк. 10, 33-35). А почему Господь привёл именно самарянина, почему не башкир, или чуваш, или татарин? А потому что иудеи с самарянами не общались (см. Ин. 4, 9), они были еретики, они веровали неправильно. Поэтому всякий правоверный иудей, когда шёл на праздник в Иерусалим, Самарию обходил, много-много вёрст делал вкругаля, чтоб только не встретиться с самарянином, чтоб не оскверниться. И вот этот скверный человек, увидев, что тот ранен, а не убит, истратил на него и своё масло, и своё вино, продезинфицировал ему раны, перевязал его – а у него с собой бинтов-то не было, может быть, он одежду свою разорвал. Перевязал, посадил на своего осла и повёз. Привёз в гостиницу, говорит: «Вот, боюсь, не доедет, куда надо, пусть он у тебя побудет, вот тебе денег». Свои отдал. И говорит: «Ты не беспокойся, если дольше пробудет у тебя, чем на эти две монеты, я буду возвращаться, я тебе всё верну». Тот настолько был этим ошеломлён, что ему поверил.
И потом Господь задаёт законнику вопрос, помня, что он сказал, что главное в законе. А главное в законе любовь к ближнему и любовь к Богу. И там уже не важно, кто ты – чуваш или татарин. Или какая у тебя вера. Потому что для Бога это не важно. Ему важно, вера у тебя живая или мёртвая. Если вера твоя дальше курицы не идёт, то она мёртвая. А если вера твоя заставляет незнакомого человека, голого и грязного, омыть и на свои деньги оказать ему всякую помощь, то, значит, вера у тебя живая. Почему? Потому что очень легко что-то исполнить формально: подошёл, три рубля дал, записку написал о здравии, о упокоении, и душа спокойна. А ты попробуй, помолись! Записку написать – это каждый дурак из второго класса может. А вот молиться о упокоении души или о спасении другой души заблудшей, это уже, как святые отцы говорили, кровь проливать. А любовь, я уже много раз говорил, измеряется литрами крови, которую ты готов пролить за этого человека. Вот что ты готов для него сделать? А это как раз очень важно. Очень ценное замечание, что самарянин дал две монеты гостиннику, он своё тратил на совершенно незнакомого человека, причём на иудея, а он сам был самарярнин, а каждый самарянин знал, как к ним относятся иудеи. Помните беседу женщины-самарянки у колодца со Спасителем: «Ты со мной разговариваешь?! А иудеи же с самарянами не общаются!». Её это поразило (Ин. 4, 9). Так же и здесь: к нему подходит самарянин. Мимо прошли и священник, и левит. Кому нужно такое священство? Никому. И вот этот самарянин оказался лучше, более сведущ в законе Божьем, чем эти два специалиста по закону. Может, какие-то формальные вещи, такие как жертву принести, они умели. Можно подумать, что Богу нужны жертвы: эти волы, эти овцы. Нет, Бог сказал человеку: Сыне! Дай мне твоё сердце (Пр. 23, 26). Ничего, кроме нашего сердца, а лучше сказать, того, что в нём, Богу не нужно.
* * *
В церкви – все: и хорошие, и плохие, и люди прекрасные, и отпетые гады – как в универсаме. Поэтому не надо думать: вот я в церковь приду, а там меня ангелы сейчас встретят! Тебя так же обхамят, как и в булочной, не расстраивайся, ты будешь чувствовать себя здесь, как дома. Как на улице, так и в церкви, всё то же самое, как на площади. Потому что Господь всю рыбку в этот невод загоняет. Для чего? Чтобы рыбка здесь, в церкви, под влиянием слова Божия преобразовалась, чтобы с ней произошло преображение, чтобы она из рыбы плохой сделалась доброй, то есть чтобы её приготовить таким образом для Царствия Небесного. Но, понятно, что это дело не автоматическое. Не надо думать, что ты будешь аккуратно ходить в церковь, и спасение придёт. Нет, ничего подобного. Только ежедневный собственный труд – для того, чтобы достичь Царствия Небесного.
Протоиерей Димитрий Смирнов